При обсуждении языкового вопроса в Казахстане, практически каждый (кто-то – намеренно и сознательно, а кто-то – невольно) попадает в ловушку официальной терминологии, закреплённой в Конституции РК и законе о языках. Согласно закону о языках казахский язык имеет статус государственного, а русский – является официально употребляемым в государственных организациях и органах местного самоуправления наравне с казахским. Также согласно закону о языках все граждане Казахстана должны владеть казахским языком, это является их долгом.

Главной болевой точкой в языковом вопросе в Казахстане является противоречие между законодательными статусами двух языков (русского и казахского) и их истинной ролью в стране. Русский язык, юридически и на уровне общественного сознания не являясь государственным по статусу, по сути исполняет его функции, обеспечивая жизнедеятельность государства во всех ключевых сферах: бюрократической, производственной, коммерческой, научно-технической, медицинской, дипломатической и т. д. В то же время казахский язык, являясь государственным, в реальности за прошедшие 26 лет не смог стать таковым, даже несмотря на радикальные изменения в этническом составе населения Казахстана, где сейчас примерно две трети составляет титульный этнос – казахи.

Общественная функция казахского языка по-прежнему весьма ограниченна, она сводится по преимуществу к роли бытового коммуникатора в регионах с доминирующим казахским населением. 

Противоречивое положение казахского языка обусловлено рядом причин, которые лежат сразу в нескольких плоскостях: лингвистической, культурной, социальной и политической.

Лингвистическая и культурная плоскости связаны между собой: традиционно казахский язык обеспечивал функционирование социальных институтов в обществе с родоплеменными отношениями и отгонным скотоводством в качестве основного вида деятельности. С наступлением XX века, распадом Российской империи и созданием СССР у казахов и других народов, его населявших, произошёл очень резкий (по историческим меркам – практически моментальный) переход к индустриальной экономике. Соответственно, возникла необходимость в «подтягивании» и языков этих народов до соответствующего уровня, что можно было сделать только путём наработки культурных пластов – создания современной литературы у этих народов и её последующей интеграции в общесоветскую культуру.

Были созданы условия для поддержки писателей и литераторов. Процесс был запущен, однако распад СССР прервал его. И с обретением долгожданной (или нежданной – нужное подчеркнуть) независимости все эти народы оказались уже в условиях постиндустриального мира, в то время как не был завершён даже переход к социокультурному уровню предыдущего – индустриального – этапа.

Если говорить конкретно о казахском языке, то за период независимости, к сожалению, не появилось ни одного автора или литературного произведения, ставшего событием за пределами страны. Это свидетельствует о том, что процесс наработки казахского культурного пласта для интеграции в современную мировую культуру, на мой взгляд, является весьма вялотекущим.

Запущенная же реформа перевода казахской письменности на латинский алфавит грозит не просто затормозить развитие казахского языка, а отбросить его на десятки лет назад, при этом вероятность потери уже имеющегося культурного достояния возрастает кратно.

При доминирующем положении русского языка в ключевых сферах общественно-политической жизни страны и официальном позиционировании государственного казахского языка как «важнейшего фактора консолидации народа Казахстана» в общественном сознании возникает противоречие. При этом доминирующее русскоязычие жителей Казахстана преподносится как нечто, что рано или поздно должно уйти. Согласно официальной стратегии оно должно быть заменено казахоязычием (при декларируемом сохранении знания русского языка).

Ситуация усугубляется тем, что за годы независимости так и не было создано, апробировано и внедрено в общеобразовательную систему ни одной эффективной методики преподавания казахского языка. Это довольно удивительный факт – как лингвист, за годы своей учёбы, помимо русского и казахского, я изучал английский, французский, немецкий и латынь. Исходя из личного опыта, могу сказать: даже методика преподавания мёртвой латыни в соотношении «время, затраченное на изучение/результативность» превосходит современные методики преподавания казахского языка  – как в школах, так и в институтах.

Восприятие русскоязычия в качестве уходящей реалии, формирование подсознательного комплекса вины у не владеющих казахским языком при отсутствии эффективных методик овладения им фактически переводит миллионы русскоязычных граждан Казахстана в разряд «второсортных», что влечёт за собой целый ряд негативных последствий в сферах межнациональных отношений, демографии и экономики, а также общественно-политической жизни страны.

Этому способствует и то, что закон о языках зачастую противоречит основному закону страны – Конституции (например, согласно государственной программе развития языков делопроизводство в республике должно поэтапно переводиться на казахский язык, а не на оба, как следует из Конституции).

В итоге, постепенное сужение сферы применения русского языка при недостатке условий для реального расширения сферы применения казахского создаёт ситуацию, при которой языковой фактор не объединяет, а разделяет население, что деструктивно для самого казахстанского социума. 

Илья Намовир – главный редактор информационного портала «Русские в Казахстане»

Мнение редакции может не совпадать с мнением автора

Комментарий эксперта

Руководитель ИАЦ "Институт евразийской политики" Максим Крамаренко:

Существует расхожее мнение, что в Казахстане русский язык является официальным или языком межнационального общения. Очень часто из уст казахстанских чиновников, да и общественных деятелей, можно услышать именно такую формулировку в отношении русского языка. Но насколько такое мнение соответствует действительности? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо прежде разобраться, в чём заключается отличие статуса «государственного языка» от «официального», при этом поняв, что вкладывается в понятие «официальный язык».

При разграничении понятий «государственный язык» и «официальный язык» часто делают отсылку к ЮНЕСКО. Ещё в 1953 г. экспертами этой организации было предложено разграничивать «государственный язык» (national language) – язык, выполняющий интеграционную функцию в рамках данного государства в политической, социальной и культурной сферах, выступающий в качестве символа данного государства, – и «официальный язык» (official language) – язык государственного управления, законодательства, судопроизводства.

Обычно статус государственного и официального языка прописывается в Конституции – Основном Законе страны. Так, в близкой к Казахстану, но не идентичной ситуации находится Ирландия, Конституция которой гласит (ст. 8): «1. Ирландский язык является государственным и первым официальным языком. 2. Английский язык признан вторым официальным языком. 3. Законом, однако, может быть установлено использование одного из названных языков только для одной или нескольких официальных целей как для всего государства, так и для отдельной его части».

А, например, в союзной Конституции Швейцарской Конфедерации, где межэтнические и межконфессиональные отношения не так остры, используется другой подход. В ст. 4 «Языки страны» используется следующая формулировка: «языками страны являются немецкий, французский, итальянский и ретороманский». Во избежание установления превосходства одного языка над другими в этом государстве просто используют термин «язык страны».

Что же говорится в Конституции Казахстана о государственном и официальном языках? П. 1 ст. 7 Конституции РК гласит: «В Республике Казахстан государственным является казахский язык». Формулировка исчерпывающая. Республика Казахстан, демонстрируя свой суверенитет, после распада СССР провозгласила язык титульной нации своим государственным символом, наравне с другими атрибутами независимости – гербом и флагом.

Но вот понятия «официальный язык» Конституция РК не содержит. Вместо него используется другая юридическая формулировка. В той же статье 7, в пункте 2, указывается: «В государственных организациях и органах местного самоуправления наравне с казахским официально употребляется русский язык». Чтобы понять, что имел в виду казахстанский законодатель, необходимо обратиться к Постановлению Конституционного Совета Республики Казахстан от 8 мая 1997 года № 10/2. Это единственный орган государства, имеющий право толковать нормы национального права. В вышеуказанном акте отмечается, что ст. 7 Конституции РК должна пониматься однозначно: «в государственных организациях и органах местного самоуправления казахский и русский языки употребляются в равной степени, одинаково, независимо от каких-либо обстоятельств».

Но уже спустя десять лет Конституционный Совет РК издал дополнительное Постановление от 23 февраля 2007 года за № 3 «Об истолковании постановления Конституционного Совета Республики Казахстан от 8 мая 1997 года N 10/2», в котором дан исчерпывающий список случаев официального использования русского языка наравне с государственным (казахским) языком. Согласно этому документу русский язык должен «обеспечивать возможность физическим и юридическим лицам обращаться в государственные органы и органы местного самоуправления и получать информацию от них с соблюдением пункта 2 статьи 7  Конституции – в равной степени на казахском или русском языках, вне зависимости от языка, на котором ведётся делопроизводство».

Как видно из этого толкования, нет и речи о том, что русский язык является официальным, согласно терминологии, выработанной ЮНЕСКО, так как за ним казахстанское законодательство не закрепляет роль основного языка государственного управления, законодательства, судопроизводства. Хотя есть уточнение: «равенство в употреблении казахского и русского языков означает также равную юридическую значимость текстов нормативных правовых актов на казахском и русском языках». Но почему-то Конституционный Совет РК не хочет употреблять термин «официальный язык» в своём Постановлении и не даёт трактовки, что русский язык наравне с государственным является основным языком законотворчества. Видимо, потому что он таковым не является?

Парламент является органом государственной власти, именно поэтому в нём, казалось бы, наравне с казахским языком должен официально использоваться и русский. Но вся «закавыка» заключается в том, что Конституция РК (п.2 с.7) очерчивает сферу использования русского языка только «органами местного самоуправления» и  «государственными организациями».  Парламент же, как известно, не является органом местного самоуправления, и с юридической точки зрения его нельзя назвать  государственной организацией.  То есть, если говорить принципиально, то де-юре использование русского языка в парламенте является доброй волей казахоязычных депутатов. 

А Конституционный Совет РК  в своём толковании от 23 февраля 2007 года за № 3 просто заменил понятие «государственные организации» на «государственные органы», получается, частично исправив, таким образом, законодателя.

Некоторые сторонники мнения о том, что русский язык всё-таки является официальным, могут возразить, предположив, что казахстанский законодатель просто решил не использовать в своей практике термин «официальный язык», вложив его смысл в понятие «официально употребляемый».

Но это не так. В 2015 году 7 декабря в Казахстане был принят Конституционный Закон за № 438 – V «О Международном финансовом центре "Астана"», в котором употребляется как раз термин «официальный язык», а не «официально употребляемый». Так, в ст. 15 этого закона указывается, что английский язык является именно «официальным языком» международного центра. А в статьях 16–19 даётся дальнейшее пояснение, что английский язык на территории Международного центра в Астане является основным языком судопроизводства, нормотворчества и управления.

Источник: https://russkiymir.ru

Пресс-служба Россия в Кыргызстане